«Борис Годунов»
Вторая картина пролога начинается великим колокольным звоном; на площади в Московском Кремле бояре и народ величают принявшего царство Бориса Годунова. Звучит подлинная народная тема «Уж как на небе солнцу красному слава, слава». Народ поет снова по приказу: в сопровождении все время слышна тема пристава из первой картины.
В центре второй картины пролога — ариозо Бориса; это его первое высказывание. Уже здесь чувствуется разлад героя и с самим собой, и с боярами, и с народом: сумрачный тон ариозо ярко контрастен обрамляющим его светлым гармоническим краскам. Мелодическая линия в партии Бориса речитативна и благодаря этому рельефно воспроизводит, «рисует» в музыке смысл каждого его слова. Например, при обращении к богу («О праведник, о мой отец державный! Воззри с небес на слезы верных слуг...») мелодия — как бы вместе с мыслью Бориса — устремляется вверх, к наивысшему, кульминационному звуку ариозо. А на словах «Теперь поклонимся почиющим властителям Руси» происходит ладотональное «осветление», особенно выпуклое после сумрачного начала. Славление с колокольным звоном обрамляет сцену коронации Бориса.
Первое действие открывается сценой в келье Чудова монастыря. Главное действующее лицо — летописец Пимен. (В пушкинской хронике Пимен появляется лишь один раз; в опере партия Пимена содержит два развернутых эпизода-монолога, весьма существенно влияющих на развитие событий.) Мерное движение шестнадцатыми в оркестре рисует пишущего монаха. Другая тема Пимена на словах «Минувшее проходит предо мной...» — спокойного, величавого характера. В разговоре с Григорием Отрепьевым Пимен вспоминает о царствовании Ивана Грозного, о сыне его Феодоре Иоанновиче и о преступлении Бориса, убийцы царевича Димитрия. Когда на вопрос Григория: «Каких был лет царевич убиенный?» летописец отвечает: «Он был бы твой ровесник и царствовал», — у беглого монаха и возникает идея, определяющая начало драматургической линии Самозванца.
Роль Пимена не только как монаха-летописца, но как обличителя, воплощающего «глас народа», подчеркивает заключительная реплика Григория:
Борис, Борис! Все пред тобой трепещет.
Никто не смеет и напомнить
О жребии несчастного младенца.
А между тем отшельник в темной келье
Здесь на тебя донос ужасный пишет,
И не уйдешь ты от суда людского,
Как не уйдешь от божьего суда.
Вторая картина первого действия — это сцена в корчме на литовской границе, куда приходят странствующие монахи Варлаам и Мисаил с присоединившимся к ним Григорием Отрепьевым, сбежавшим из монастыря и пробирающимся в Литву (то есть Польшу). Действие начинается игривой песней Хозяйки корчмы «Поймала я сиза селезня». Необычайно яркими, сочными мазками вырисована фигура Варлаама — центральная в этой картине (и вообще в опере гораздо более развитая, чем у Пушкина); бродячие монахи — не эпизодические лица, а колоритные выразители духа народа. Песня Варлаама «Как во городе было, во Казани» полна неуемной силы и удали. Это живой, захватывающий рассказ, с картинной ясностью живописующий взятие Казани Грозным. Используя типичную для русских песен куплетную форму, Мусоргский в каждом куплете варьирует фактуру оркестрового сопровождения, иллюстрирующего текст.
Замечательной находкой композитора стала реалистическая двуплановость следующей сцены: подвыпивший Варлаам сквозь полудрему напевает песню «Как едет ён», в то время как Григорий расспрашивает Хозяйку корчмы о дороге в Литву.
Неожиданно в корчму заглядывают пристава; они ищут бежавшего монаха-самозванца. Подозревая в Варлааме беглеца, которого им велено изловить, они, не умея читать, сами дают прочесть указ иноку Григорию. Читая, Григорий изменяет перечисленные в нем собственные приметы и, глядя на Варлаама, описывает его внешность. Пристава бросаются на Варлаама, но он отбрасывает их и, мгновенно протрезвев, читает медленно и по складам — «коль дело до петли доходит». Этот запинающийся речитатив (Варлаам читает по одной букве и с трудом складывает их в слоги) захватывает реалистичностью отражения ситуации в музыке. Чем дальше Варлаам читает, тем легче и ровнее становится его речь. А рост общей напряженности выражается в постоянно и постепенно восходящей линии мелодии. И когда Варлаам, всмотревшись в Григория, произносит: «Да это уж не...», тот замахивается ножом и выскакивает в окно.