Шестидесятые годы. Коммуна
Ни Балакирев, ни его единомышленники не пошли учиться в консерваторию, устроенную на «немецкий лад». (Характерно, что Мусоргский, по натуре своей человек искренний и эмоциональный, был едва ли не самым непримиримым и страстным противником пресловутого «консерваторского консерватизма».) Сплотившись в 60-е годы в сильный творческий коллектив с твердой целью и программой, балакиревцы бурно приветствовали открытие в том же 1862 году «Бесплатной музыкальной школы», организованной по инициативе М. А. Балакирева и хорового дирижера Г. Я. Ломакина. При школе сформировался исполнительский коллектив, в котором Балакирев дирижировал оркестром, а Ломакин — хором. Теперь балакиревский кружок получил свою концертную «трибуну» и независимость от вкусов устроителей и покровителей РМО. Вдохновенным выразителем и пропагандистом эстетических идеалов кружка был В. В. Стасов; с 1864 года начал выступать в печати и Ц. А. Кюи.
Музыканты балакиревского кружка, как и другие представители передовой русской интеллигенции, ставили своей целью служение народу; в искусстве они хотели по-новому показать народ — как великую личность (по выражению Мусоргского), как талантливого творца. Считая себя продолжателями дела Глинки, который в своей музыке использовал народные темы (причем не только русские, но и восточные), они также цитировали народные мелодии и сочиняли собственные, в таком же характере, вырабатывая стиль, близкий и понятный самому широкому кругу слушающей публики. Образ народа в творчестве композиторов балакиревского кружка прочувствован и понят глубже, чем у их предшественников-композиторов. Темы русской истории интересовали молодых музыкантов как вехи истории народа и становились сюжетной канвой их опер. В музыкальном языке каждый из членов балакиревского кружка отражал и по-своему раскрывал многогранность, неисчерпаемость народного творчества, отражающего духовное богатство народа. Само понятие «народность» стало для этих композиторов творческим принципом и одновременно — критерием эстетической оценки.
Уважение и интерес балакиревцев к фольклору проявился не только в собирательстве народных песен, но и в характере их обработок — стилистически точном, бережном и любовном. Много крестьянских песен записал Балакирев во время поездки по Волге в 1860 году; издание этих песен радостно приветствовал Стасов, называя балакиревский сборник «достоверным ...истинно художественным и научным русским сборником, послужившим образцом для последующих композиторов, обрабатывавших русские народные песни». Единомышленники Балакирева (в том числе и Мусоргский) позже продолжили традицию собирания и записи народных песен.
В пылу полемики против консерваторского воспитания молодые композиторы во главе с Балакиревым высказывали порой и спорные оценки в отношении к классикам — Моцарту, Гайдну, Баху, отчасти Бетховену. Впоследствии их суждения, полные молодого задора, сменились, конечно, более объективными мнениями. Но в 60-е годы критика общепризнанных кумиров была вызвана стремлением подойти к классике с меркой нового времени и новых задач, стремлением разрушить стандартный, традиционный подход к оценке музыки. Упреки в адрес балакиревцев в невежестве и незнании классики со стороны противников-академистов были, конечно, совершенно неосновательны: балакиревцы отлично знали музыкальную литературу. Порой их музыкальная интуиция вступала даже в противоречие с провозглашаемыми нигилистическими идеями. Известно, что друзья называли В. В. Стасова Бахом за любовь и пристрастие к баховской музыке; а Балакирев горячо восхищался красотой и величием последних гайдновских симфоний.
В 1861 году в кружке молодых музыкантов впервые появился Николай Римский-Корсаков, семнадцатилетний воспитанник Петербургского морского корпуса, серьезный и талантливый юноша, знавший чуть ли не наизусть «Сусанина» и «Руслана». Вспоминая это первое знакомство, Римский-Корсаков позже писал: «Я был в восторге... С каким восхищением я присутствовал при настоящих, деловых разговорах об инструментовке, голосоведении и т. п. ... Я сразу погрузился в какой-то новый, неведомый мне мир, очутившись среди настоящих, талантливых музыкантов, о которых я прежде только слышал, вращаясь между дилетантами-товарищами».
Римский-Корсаков вскоре стал полноправным членом балакиревского кружка. Собирались регулярно каждую субботу. Римский-Корсаков описывает эти вечера зимой 1861 года: «В одну из суббот В. В. Стасов читал нам вслух отрывки из „Одиссеи"... Мусоргский читал однажды „Князя Холмского", живописец Мясоедов — гоголевского „Вия". Балакирев, один или в четыре руки с Мусоргским игрывал симфонии Шумана, квартеты Бетховена. Мусоргский певал кое-что из „Руслана" ... Балакирев сочинял тогда фортепианный концерт, отрывки которого наигрывал нам. Он часто объяснял мне форму сочинений и инструментовку».