Глава III. Выстраданные годы борьбы
Сочинение Листа несомненно сыграло роль в формировании замысла Мусоргского — не случайно он называл свой цикл Danse macabre russe. Однако эта связь проявилась не столько в сходстве, сколько в различии толкования темы. Мусоргский шел своим путем. Пользуясь его же оригинальным сравнением, можно сказать, что листовская «Пляска смерти» родственна циклу Мусоргского в такой же мере, как и репинским «Бурлакам», т. е. смелостью творческой идеи, а не самой идеей, простотой «закваски», а не самой закваской.
Мусоргский ставил перед собой совсем иную задачу. Не мистическая романтика, а трагическая реальность народных представлений о смерти, облеченных в простейшую форму, лежит в основе его замысла. Этим обусловлена рельефная жанровость всех сцен цикла — колыбельная, серенада, народный танец (трепак), марш. В раздвинутых границах элементарного жанра развертывается действие каждой сцены, и именно жанр становится ареной «роковых конфликтов». Смерть, главное действующее лицо этих сцен,— не отвлеченный символ «божьего гнева», грозно витающий над человеческим бытием, а земной образ гибели, жуткий своей неотвратимой реальностью. Он возникает в переменчивых ликах зловещего персонажа драмы человеческих страстей и страданий. С трагическим сарказмом рисуя его «искусную игру» в сумрачных сценах жизни, Мусоргский обнажает бездонные глубины людского горя. И тут сила его реализма поистине беспощадна.
В «Колыбельной» — неутешное горе матери, поникшей над умирающим ребенком. Тоскливая, тревожно блуждающая мелодия вступления («Стонет ребенок. Свеча, нагорая, тускло мерцает кругом...») создает психологическую настройку сцены. В таинственных шорохах ночи слышатся осторожные шаги. Смерть явилась в облике «сердобольной» няни, чтоб угомонить, убаюкать ребенка. Неторопливо приближаясь к нему, она затягивает свой напев колыбельной (Lento funesto. «Полно пугаться, мой друг...» — предначальный мотив рефрена смерти).
Сон и явь слились в этом призраке, с которым обезумевшая от ужаса мать ведег диалог отчаянья. Поразительна экспрессия психологических контрастов в интонационной драматургии диалога. Возбужденная, порывистая речитация матери полна смятения. Мольбы, укоры, стоны, проклятья срываются с ее уст. Но в ответ ей слышится только невозмутимо спокойный напев Колыбельной, с леденящим сердце «рефреном смерти»:
Драматическими столкновениями полярно контрастных интонационных сфер очерчено образное развитие музыки, выражающей душевное состояние матери в момент наивысшей остроты переживаемого горя. Оно безысходно. И развитие движется по кругу. Четырежды повторяется в нем «рефрен смерти»; подавляя порывы измученной матери, он замыкает действие трагической сцены интонацией застывшего ужаса.
А в следующей сцене смерть в облике «неведомого рыцаря» поет ночную Серенаду под окошком обреченной девушки. Здесь драма облечена в форму лирической моносцены. И это решение творческого замысла мудро: в данном сюжете скрытый конфликт звучит сильнее явного. Мы не слышим голоса девушки, осужденной увянуть в цвете лет от тяжелого недуга. Лишь ее бледный силуэт вырисовывается в повествовательном вступлении к Серенаде — на контрастном фоне картины благоуханной весенней ночи («Нега волшебная, ночь голубая...», e-moll). И на этом же фоне — неожиданным ладовым поворотом — начинается Серенада смерти (резкой тенью ложится в музыке сумрачный es-moll; изменяется метроритм — 6/8 вместо 2/4):
В контрастной сопряженности образов вступления: «жизнь к наслажденью зовет — смерть под окошком поет» — предначертан смысл Серенады. Драма гибнущей юности раскрывается в любовной песне «неведомого рыцаря». Сложный замысел воплощен в простой форме (обычная трехчастность с завершающей кодой). Тем ярче сконцентрированная в ней выразительность музыки. Певучий мелос Серенады, окутанной темным колоритом обреченности, таит в себе отраженный облик красоты и горя той, что в тишине весенней ночи внимает обольщающей песне «неведомого рыцаря». Образное развитие музыки в сцене Серенады построено на томительном нагнетании «пафоса обольщения», зловещий смысл которого обнажается в кульминации (последние такты коды) разящим возгласом смерти «Ты моя!». Внезапный мрак застилает песенную лирику Серенады...