Глава V. Диалектика души
Драматическая картина вольнолюбивых мечтаний поэта обрамлена кратким заключением (Largo), возвращающим к началу. Вновь — сосредоточенное раздумье над широко раскинувшимся Днепром. Но иначе теперь воспринимается протяжный народный напев («Слушай, Днепр! Скоро ты дождешься...»).— В нем звучат отголоски промчавшихся образов борьбы и свободы...
«Гопак» и «Днепр». Народная жанровая сцена и героическая песнь-ария. Многие композиторы написали гораздо больше музыки, и хорошей музыки, на слова Тараса Шевченко. Но немногим удалось так своеобразно я с такою силою выразить дух поэзии великого Кобзаря.
Осенью шестьдесят шестого года, еще до того как сочинен был «Днепр» ( в первоначальной редакции), Мусоргский написал две сатирические песни-сценки: «Ах ты, пьяная тетеря» (Из похождений Пахомыча) и «Семинарист» — обе на собственные слова. Первая долгое время оставалась неизвестною и лишь в 1926 году была обнародована А. Римским-Корсаковым. Вторая быстро завоевала популярность несмотря на цензурный запрет и преследования.
Надо заметить, впрочем, что песня «Ах ты, пьяная тетеря» и не предназначалась Мусоргским для публикации. Это своего рода «домашняя пародия», вероятно не раз исполнявшаяся автором, но только в узком кругу близких друзей. И не потому, что в ней таилось нечто недозволенное, а просто потому, что сюжет пародийной песни-сценки носил чисто интимный характер. Едко изображенный Мусоргским эпизод «из похождений Пахомыча», которого слезно корит и шумно бранит за пьянство сердитая жена, касался, по-видимому, лица, знакомого членам кружка.
Пьеса посвящена В. Никольскому, известному в свое время историку, лингвисту и педагогу, с которым Мусоргский сблизился в доме Л. Шестаковой. Связавшая их вскоре тесная дружба сыграла важную роль в творческой биографии автора «Бориса Годунова» (о чем пойдет речь далее). Тут интересно отметить, что в коллективном «послании» Балакиреву в Прагу 9/21 января 1867 года В. Никольский, один из составителей послания, представился «Пахомычем тож», словно намекая на установившееся за ним прозвище «Пахомыч». Сопоставляя все эти данные, А. Римский-Корсаков пришел к выводу, что в песне «Ах ты, пьяная тетеря» (Из похождений Пахомыча) Мусоргский «имел в виду увековечить в юмористически-гротескной форме некий реальный эпизод из жизни своего друга. Это обстоятельство, вероятно, оказалось решающим и в судьбе пьесы, так как она предназначалась с самого начала pro domo sua, т. е. для «домашнего употребления».
Быть может, и так, но только быть может. Доводы, на которые опирается А. Римский-Корсаков, существенны. Какая-то связь между Никольским — «Пахомычем» и песней «Ах ты, пьяная тетеря» несомненна. Несомненно и то, что эта песня сочинена была Мусоргским pro domo sua. И все же трудно с полной уверенностью утверждать, что в песне увековечено некое реальное «похождение» Никольского. Слова песни не очень вяжутся с его обликом — обстоятельство немаловажное. В пьесе высмеян «старый» пропойца, которого нещадно посрамляет его «старая женка». Никольскому же в то время едва минуло тридцать лет, он только что занял кафедру русской словесности в Александровском лицее. К тому же, зная Мусоргского и его отношение к Никольскому, трудно допустить, чтобы он, имея в виду увековечить в юмористической сценке реальный, хотя бы и случайный, эпизод из жизни своего близкого друга, намеренно превратил молодого профессора в «старого потаскуху», как он величается собственною, опять-таки старою супругою в песне-оценке «Ах ты, пьяная тетеря». И зачем бы это ему понадобилось? И обязательна ли прямая связь между героем комической сценки и Никольским?
Исходя из сказанного выше, естественно предположить иное: вполне вероятно, что Никольский дал сюжет для песни Мусоргского, рассказав ему «реальный эпизод» из интимного быта третьего лица, нам неизвестного, но хорошо известного друзьям. И Мусоргский с неподражаемым юмором «разыграл» этот эпизод в вокальной сценке «Ах ты, пьяная тетеря». Сценка удалась, и композитор с благодарностью посвятил ее В. Никольскому (было бы странно посвящать пьесу тому, кто в ней ядовито высмеивается,— не правда ли?). Что же касается до прозвища Никольского «Пахомыч», то тут связь с песней-сценкой чисто ассоциативная (перенесение имени героя рассказа на рассказчика). Напомним, что и Мусоргский в упомянутом коллективном послании Балакиреву, а также и в некоторых других письмах подписывался присвоенным себе в шутку (тоже по ассоциативной связи) прозвищем: Савишъна. А в обращениях к Никольскому он пользовался, кстати сказать, не прозвищем «Пахомыч», а более теплым и ласковым — «Дяинька».