Глава III. В кружке, в «коммуне» и наедине с самим собой
Эстетическая теория Чернышевского была насыщена большим социальным содержанием, направлена к решению насущных задач современности, она звала к действию, к борьбе во имя торжества прекрасной жизни — «жизни, как она должна быть». Возвеличивая жизнь, Чернышевский вовсе не хотел принизить искусство. Напротив, подчеркивал огромную его роль в преобразовании и совершенствовании действительности, в интеллектуальном, этическом и эстетическом развитии людей. Но искусство — средство, а не цель (или самоцель). Оно должно быть для человека «учебником жизни». И сфера искусства не ограничивается областью прекрасного, но обнимает «все чувства, все стремления, от которых может волноваться сердце человека». Назначение искусства— правдиво воспроизводить в живых образах все существенное (типичное, характерное) в жизни, объяснять изображаемые явления действительности и, что особенно важно, выносить над ними свой приговор.
Так, по мысли Чернышевского, в эстетических отношениях к действительности «искусство становится в число нравственных двигателей человека». Рассматривая, вслед за Белинским, искусство как служение передовым идеалам современности, как деятельность, направленную на «улучшение жизни», на благо человека, он тем самым возвышал и реальное значение искусства, и роль художника — мастера, мыслителя, борца.
Здесь нет надобности вдаваться в подробный критический разбор эстетической теории Чернышевского. Ограничимся пока этим — по необходимости кратким — напоминанием некоторых основных ее положений: их своеобразное преломление заметим мы и в развитии художнических взглядов Мусоргского.
В процессе этого развития со временем определится главный, по выражению самого композитора, «руководящий принцип» всей его творческой деятельности: искусство есть средство для беседы с людьми, а не цель. Такова «формула его художественного profession de foi» («символа веры»), возникающая как параллель известному тезису эстетики Чернышевского.
Жизнь, вся правда жизни для Мусоргского — главная тема, главное содержание искусства, живой беседы с людьми. Это отразится во многих высказываниях композитора, и особенно ярко в его знаменитом постулате: «Жизнь, где бы ни сказалась; правда, как бы ни была солона; смелая, искренняя речь к людям a bout iportant [в упор], вот моя закваска, вот чего хочу и вот в чем боялся бы промахнуться. Так меня кто-то толкает и таким пребуду». Он сознает, что искусство не может ограничиться областью прекрасного, и прямо утверждает: «Художество должно воплощать не одну красоту». В нем вырабатывается широкий, действенный взгляд на призвание художника: быть всегда в гуще жизни, словом и делом своим бороться за ее преобразование. «Жизнь есть борьба; борьба — сила, а сила — единство, т. е. общность жизненных интересов, восторгов, страданий и проклятий исконному злу. Природа внешняя мирит; природа «борца с природой» к оружию зовет». И мысль Чернышевского о высоком назначении искусства — не только обьяснять явления действительности, но и выносить над ними приговор, — найдет в Мусоргском горячего последователя: «вдохновенный художник всегда судья нелицемерный...».
Приводя эти характернейшие высказывания Мусоргского, относящиеся уже к первой половине семидесятых годов, мы видим реальную перспективу его идейного развития, проникнутого революционным духом эстетики Чернышевского.
Ясно, что взгляды, составившие идейно-художественное credo зрелого Мусоргского, сложились и откристаллизовались не сразу — они должны были пройти испытание временем, опытом жизни, дать «всходы» в живой практической деятельности. Ясно вместе с тем, что одним из важнейших источников развития этих взглядов было эстетическое учение Чернышевского. Критически воспринятое и по-своему конкретизированное Мусоргским применительно к современным задачам музыкального искусства, оно стало жизненно необходимым ингредиентом его художнического мировоззрения.
Сосредоточенная интеллектуальная работа в «коммуне», сопряженная с деятельностью в балакиревском содружестве, с новыми композиторскими опытами и планами, подготовляла Мусоргского к осуществлению больших, исподволь вызревавших замыслов.