Глава III. В кружке, в «коммуне» и наедине с самим собой
В первое время Мусоргский никому этого не говорил, но в 70-х годах, в эпоху самых коротких, приятельских его отношений со мною, он мне много раз рассказывал, что это «Intermezzo» — русское «по секрету»; что оно внушено ему одной сельской картиной, глубоко запавшей в его воображении, а именно: зимой 1861 года он был в деревне у своей матери в Псковской губернии, и однажды в прекрасный зимний солнечный день, в праздник, он видел целую толпу мужиков, шедших по полям и с трудом шагавших по сугробам снега; многие из них поминутно проваливались в снег и потом с трудом опять оттуда выкарабкивались.
«Это,— рассказывал Мусоргский, — было все вместе и красиво, и живописно, и серьезно, и забавно. И вдруг,— говорил он,— вдали показалась толпа молодых баб, шедших с песнями, с хохотом по ровной тропинке. У меня мелькнула в голове эта картина в музыкальной форме, и сама собою неожиданно сложилась первая «шагающая вверх и вниз» мелодия a la Bach; веселые, смеющиеся бабенки представились мне в виде мелодии, из которой я потом сделал среднюю часть или trio. Но все это — in modo classico, сообразно с тогдашними моими музыкальными занятиями. И вот так и родилось на свет мое «Intermezzo». Все друзья Мусоргского всегда глубоко любовались на эту прелестную и могучую вещь».
Замысел, возникший под впечатлением деревенской картины, прочно сложился в творческом сознании композитора, однако полное свое осуществление получил не сразу. Первоначально (зимой 1861 г.) Мусоргский записал фортепианное изложение задуманного Intermezzo simphonique h-moll — без средней части (трио E-dur). Летом 1863 года, находясь в То-ропце, он вернулся к этому сочинению, намереваясь завершить и оркестровать его. Но — посреди сутолоки забот и хлопот по имению — работа не клеилась. Лишь в июле 1867 года пьеса была разработана в симфоническую картину, и тогда же по готовой партитуре Мусоргский сделал полное переложение Интермеццо для фортепиано. Пьеса посвящена А. Бородину. Начальная, размашистая тема Интермеццо навеяна знаменитой а-moll'ной органной Фугой Баха и близко родственна ей, а в то же время отлична своей неповторимой самобытностью; «шагающая вверх и вниз мелодия а lа Bach» — вольная транскрипция темы баховской фуги:
Сопоставляя — в живом картинном развитии — эту «мелодию a la Bach» с чисто русской темой народного склада (средняя часть Интермеццо) —
Мусоргский создал глубоко своеобразное произведение, выразительно подтвердив проницательную мысль Глинки: «Я почти убежден, что можно связать фугу западную с условиями нашей музыки узами законного брака». Сам Мусоргский остался доволен этим своим сочинением, хотя и говаривал полушутя, что «тут немец сидит, а не я сам»...