Глава I. Накануне
Новых законченных произведений в это время появилось немного. Больше и упорнее занимаясь композиторской техникой, Мусоргский, по собственному выражению, «приводил все свои музыкальные грешки в порядок». Тем не менее в 1858—1860 годах он написал, кроме упомянутых выше, несколько разнохарактерных сочинений.
Среди них отметим прежде всего чудесное «Детское скерцо» — «Kinderscherz» для фортепиано. Эта изящная, беззаботно веселая пьеса, известная также под названием «Детские игры — уголки», возникла летом 1859 года, во время пребывания композитора в Новгородской губернии (Тихвинские ключи). Отделана и записана (в двух редакциях) уже в Петербурге. Скерцо, овеянное воспоминаньями детских лет, посвящено Мусоргским товарищу по гвардейской школе Н. Левашеву, впоследствии (1863—1865) и товарищу по совместному житию в «коммуне».
Осенью 1859 года, под свежим впечатлением событий на Кавказе, Мусоргский сочинил «Марш Шамиля» («Имам берейшкер») для двух солистов (тенор и бас), хора и фортепиано (предполагался оркестр). «Марш Шамиля» — дань уважения композитора мужественному предводителю горцев, геройски отстаивавших свою независимость (25 августа 1859 г., после долгой и упорной борьбы, имам Шамиль был пленен войсками кн. Барятинского).
Для полноты обзора необходимо упомянуть еще о двух сочинениях, относящихся к 1860 году, — о вокальной пьесе «Владыко дней моих», на стихи Пушкина, и о Сонате C-dur для фортепиано в четыре руки. Рукопись сочинения «Владыко дней моих» (очевидно, вокальный квартет), которым композитор остался доволен, к сожалению, утрачена.
«Sonata in С-dur» — произведение незавершенное. Согласно авторской ремарке, она должна была состоять из четырех частей: Allegro assai — C-dur, Andante— Des-dur, Scherzo — F-dur и Allegro con brio (финал — C-dur. Записаны были только Allegro assai и Scherzo. Энергичная, проникнутая жизнерадостным настроением, первая часть, написанная не без шумановских влияний, но в то же время весьма своеобразная по характеру, окончена была 8 декабря 1860 года. Она нередко исполнялась в «ружке, и ее смолоду запомнил Рнмский-Корсаков. Через много лет, рассказывая о знакомстве и первых встречах с балакиревским содружеством, он отметил в своей «Летописи»: «Играли также в 4 руки Allegro C-dur Мусоргского, которое мне нравилось». Что касается Scherzo, то вместо предполагавшейся новой части в F-dur Мусоргский вписал после сонатного Allegro четырехручное переложение ранее сочиненного фортепианного Скерцо cis-moll, транспонировав его в c-moll.
В рукописи после первой части есть любопытная авторская ремарка: Симфоническое упражнение в оркестре. Возможно, Мусоргский рассматривал сонатное Allegro (оно называлось также Allegro de symphonie) как эскиз к будущей симфонии. Вероятнее же — намеревался «в учебных целях» оркестровать сонату, но так и не осуществил своего намерения.
* * *
Окиньте теперь мысленным взором юношеские опыты и сочинения Мусоргского этих трех «подготовительных» лет (1858—1860), посмотрите, как содержательно и разнообразно начиналась его творческая деятельность, как упорно преодолевал он всевозможные трудности, несмотря на то, что в эти годы ему пришлось перенести изнурительную нервную болезнь. Далеко не все из задуманного — и почти всегда смело задуманного — было выполнено, и не все из выполненного сохранило непреходящую художественную ценность, хотя и не утратило обаяния юности. Тем ярче среди ранних его опытов выделяются произведения, предвещающие могучее развитие новаторских замыслов, такие, например, как народная хоровая сцена из музыки к «Эдипу», симфоническое Скерцо B-dur, музыкальный рассказ «Листья шумели уныло»... И если в них смелость решений подсказана интуицией, то, очевидно, это интуиция художника от природы гениально одаренного.
Общая картина творческой жизнедеятельности Мусоргского в те годы, еще не прояснившаяся, может удивить разбросанностью поисков, неожиданностью переходов, незавершенностью линий. Тут чувствуется и «незрелость мечтательности» начинающего композитора, и стихийность разносторонних проявлений его художнической натуры, и неопытность — житейская и профессиональная. Но вглядываясь пристальнее в эту картину, мы примечаем за внешней ее пестротой скрытую устремленность порывистых движений. Она осознается в напряженной работе, в крепнущих связях с жизнью, обнаруживая «поворот к реальному».
— Для меня настал новый период моей музыкальной жизни, — писал Мусоргский Балакиреву осенью 1860 года. Глубокий, многозначительный смысл этого признания раскрылся позднее.