Глава I. Накануне
Встречи с Даргомыжским, сближение с Балакиревым и Стасовым, знакомство — все более углублявшееся с русской музыкой, с живыми идеями, питавшими молодое и бурное развитие русского искусства,— вот что открыло глаза Мусоргскому; только теперь он начинал понимать «что собственно ему нужно», а это обязывало его заново решить вопрос всей своей будущности. И он решил.
Возникшее в нем «сильное нравственное движение» сопряжено было с острым душевным кризисом и переломом, обусловившим крутой поворот и начало нового периода его жизненного пути. Этот период охватывает десять лет активной деятельности на композиторском поприще, осознаваемой как служение народу, высоким идеалам жизненной правды искусства, — десять лет упорного труда, исканий, тревог я преодолений в борьбе, устремленной к великим творческим завоеваниям, обозначившим эпоху расцвета («Борис Годунов», затем «Хованщина», «Сорочинская ярмарка», циклы песен).
Мусоргский выходит на самостоятельную дорогу в пору нарастающего подъема русской общественной жизни — накануне знаменательной эпохи шестидесятых годов. Именно в эту эпоху «бури и натиска» формируется его мировоззрение, мужает характер, раскрывается сила его самобытного дарования. Мечтатель становится художником-бойцом. Ему не дано ни времени, ни возможности спокойно заняться систематичным усвоением техники композиторского ремесла. Но и вне этих необходимых условий, sine qua поп, он овладевает истинным мастерством (что долго казалось немыслимым, непостижимым и не признавалось, ибо не признавался и гений Мусоргского, столь просто объясняющий это исключение, подтверждающее правило).
Уже первые годы его учения и работы в балакиревском содружестве насыщены динамикой борьбы, беспокойных творческих исканий. Говоря образно, он вооружается на ратном поле и сразу же ведет разведку боем, предпринимает смелые атаки, порою терпит неудачи, но не падает духом, напротив, упрямо рвется вперед и вперед. Он знает, что не одинок, с ним близкие друзья, когорта соратников в общей борьбе; он чувствует их поддержку, верит в торжество правого дела. Это воодушевляет его, он ревностно трудится и стойко переносит горести и невзгоды своего нелегкого положения, не допуская в себе «ни малейшего промаха в отношении к добру и истине». Вот в самых общих чертах начало и перспектива нового периода его жизни.
Из писем Мусоргского, из воспоминаний его современников мы знаем, как упорно и увлеченно он работал, как настойчиво и нетерпеливо стремился к всестороннему образованию, с каким усердием, по собственному выражению, «упражнял мозги». Девятнадцати лет, т. е. в 1858 году, как отмечено в Автобиографической записке Мусоргского, он прошел с Балакиревым «историю развития музыкального искусства», проигрывая и разбирая капитальные творения классиков. Одновременно занимался собственными сочинениями, проявляя все возрастающий интерес к животрепещущим проблемам современности.
Ширился круг его знакомств и связей с передовыми деятелями русской культуры. «Сближение это с талантливым кружком музыкантов, — писал Мусоргский, — постоянные беседы и завязавшиеся прочные связи с обширным кругом русских ученых и литераторов, каковы Владимир Ламанский, Тургенев, Костомаров, Григорович, Кавелин, Писемский, Шевченко и другие, особенно возбудило мозговую деятельность молодого композитора и дало ей серьезное, строго научное направление. Результатом этого счастливого сближения был целый ряд музыкальных композиций из народной русской жизни...».
В этом кратком, лаконичном отрывке автобиографии заключено большое содержание.