Мусоргский — писатель-драматург. Черты литературного стиля
Этот род народной поэзии, вообще излюбленный Мусоргским, отразился и в потрясающем хоре «Кормилец-батюшка, подай Христа ради!» (картина у Василия Блаженного), и в отдельных песнях композитора. «Светик Савишна», в сущности, является лирическим причитанием. Черты заплачки сказались и в таких текстах Мусоргского, как «Ах ты, пьяная тетеря!», «Сиротка».
Здесь особенно проявилось свойственное композитору чувство «ласковой» лексики и гибкой, напевно-пластичной словесной ритмики.
Мы ощущаем это уже с первых строк «Светика Савишны»:
Свет мой Савишна, сокол ясненький.
Полюби меня, неразумнова,
Приголубь меня, горемычнова!
Мы наблюдаем это и в начале «Сиротки»:
Барин мой миленький.
Барин мой добренький,
Сжалься над бедненьким,
Горьким, бездомным сироточкой!
Народная образность и ритмическая выразительность сказались и в текстах Мусоргского других жанров: в изобретательной дразнилке («Озорник»), в зазывательной присказке (начало «Райка»), в детской колыбельной («С куклой»).
Связь речевого строя с характером того пли иного образа можно повсюду наблюдать у Мусоргского. Каждый из персонажей, выведенных в «Райке», наделен своими языковыми особенностями — и строгий богобоязненный Заремба, и легкомысленный, неугомонный Фиф. и самолюбивый, уязвленный Фаминцын, громокипящий Серов, и мнимо величественная Елена Павловна.
Со способностью Мусоргского к острокомическому преувеличению связано его особое пристрастие к образам церковно-монашеского мира и их колоритному языку, сочетающему выспренность церковных славянизмов с бытовыми, прозаическими выражениями. Такая речевая смесь являлась отличным средством сатирической характеристики клерикальной среды, отражающим ее ханжество и грубые, низкие инстинкты. Многому в этой области Мусоргский научился у Гоголя. Не случайно, составляя в 70-х годах либретто «Сорочинской ярмарки», композитор построил несравненную сцену поповича Афанасия Ивановича с Хиврей на почти нетронутом гоголевском тексте.
Первый опыт подобной характеристики Мусоргского относится еще к 1866 году: это текст «Семинариста». С каким лаконизмом и меткостью создан здесь речевой образ тупого, сластолюбивого и грубого существа. Текст «Семинариста» стал великолепной основой музыкальной сатиры.
Косвенную характеристику большой выразительности Мусоргский вскоре после «Семинариста» дал «мимоходом» дьякону в «Борисе Годунове» в рассказе Митюхи о молебствии в храме Василия Блаженного:
Вышел, это, братцы, дьякон,
Здоровенный да толстый,
Да как гаркнет:
«Гришка Отрепьев анафема!»
В двух эпитетах и в глаголе «гаркнет» уже дан вполне законченный в своей сатирической остроте образ.