Мусоргский — писатель-драматург. Черты литературного стиля

Обнаруженная запись позволяет установить вариант народной песни, который положен в основу песнп Варлаама, а также источник, из которого почерпнул его Мусоргский. Как гласит заключительная приписка, композитор обратился к «Сборнику великорусских народных исторических песен», изданному в Москве в 1860 году. Сборник этот представляет собой не научное, а, так сказать, вторичное, педагогически-просветительное издание. Сам составитель отмечает в предисловии: «Предлагаемый сборник мог бы служить, по моему мнению, не только книгой для детского чтения, но и для первоначального знакомства с русской историей». Народные тексты Худяков позаимствовал из самых различных источников. В частности, слова песни об осаде Казани взяты им из опубликованного в 1860 году в апрельской книжке «Отечественных записок» фольклорного собрания П. И. Якушкпна. К Якушкпну же эта песня попала от Аполлона Григорьева, который записал ее в Москве от цыгана Антона Сергеева. В примечании к этой записи сказано, что Сергеев пел песню. К сожалению, по всем данным, напев ее зафиксирован не был.

Следует подчеркнуть, что Мусоргский позаимствовал этот песенный текст не из основного источника — популярного в те времена журнала. Он не обратился и к собранию Якушкина, напечатанному помимо «Отечественных записок» отдельной книгой в 1865 году, то есть за три года до начала работы над оперой «Борис Годунов». Видимо, не случайно поиски оказались направленными на сборник Худякова. Несомненно, существовали обстоятельства, по которым книга Худякова была хорошо известна и Стасову, и Мусоргскому. Потому без труда был найден в пей необходимый народный текст. На всем этом мы остановимся ниже, а теперь обратимся к самой песне.

Сравнение григорьевской записи песни про Казань со словами песни Варлаама еще раз убеждают нас в том, что Мусоргский решительно избегал консервации фольклорных произведений. Это в равной степени относилось и к народным напевам, и к народным текстам. Для него народное творчество — живой процесс, чуждый застылости, неподвижности. Истинный художник, свободно владевший и музыкальной, и поэтической народной речью, Мусоргский перекраивал, перестраивал фольклорные образцы, многое пересочинял в них, тем самым создавая фактически свои песенные и словесные варианты народных произведений. Благодаря глубокому, органическому проникновению еще с детских лет в дух и существо народного искусства он стал мастером-творцом, сочинения которого нисколько не теряют в своей народной достоверности.

В подобном творческом обращении с фольклором у Мусоргского есть много общего с другими, близкими ему русскими композиторами. Метод Мусоргского, при всех его существенных отличиях, родствен, например, методу Даргомыжского, который чрезвычайно свободно претворял в своих сочинениях народную песню. Правда, он делал это под углом зрения музыканта, воспитанного городской культурой. Он сочетал в некоем единстве старинные формы крестьянского фольклора с различными видами современного городского песенного искусства. Мусоргский далек от нарушения эстетических норм классического народного творчества В зрелые годы ему была решительно чужда урбанизация крестьянской песни. Он трепетно ощущал ее поэтичность и стремился сохранить ее музыкально-стилистическое своеобразие.

Язык крестьянской песенности был языком Мусоргского, при всей интеллектуальной изощренности гениально одаренного композитора. Поэтому и песня о взятии Казани, подвергшаяся у Мусоргского существенной переработке, не утеряла самобытности и тонкого народного колорита. Даже чуткий и осведомленный читатель не заметит швов между словами народной песни и словами, внесенными композитором.

Уже переписывая в пушкинскую книгу текст из худяковского сборника, Мусоргский отбросил четыре начальных стиха — эпический зачин:

Уж вы люди ли, вы люди стародавние!
Молодые молодцы, послушайте,
Еще я вам расскажу про царевый про поход,
Про грозна царя Ивана Васильевича.

← в начало | дальше →