Глава VI. Рубикон
Вялый, нерешительный и в то же время нудно-претенциозный Подколесин, озабоченный «проблемой женитьбы», обрисован уже в кратком вступлении, открывающем действие:
Другой, гротесковый лейтмотив (фрагмент темы сватовства), согласно замыслу композитора, служит основою для выражения «тупого замешательства Подколесина». Мотив этот появляется в первом же диалоге Подколесина со Степаном (при словах: «Ну, а не спрашивал: зачем, мол, барину понадобился фрак?»):
«Это, как видите, fragment темки,— писал Мусоргский,— вся целиком она явится в момент формального сватовства в третьем действии, когда уже Подколесин решил жениться.— На ней очень выгодно строить тупое замешательство Подколесина». Отсюда явствует, что тема сватовства заготовлялась композитором заранее, как заранее — по всей вероятности — заготовлялись им и некоторые (если не все) важнейшие лейтмотивы, «засекавшие» опорные, узловые моменты в музыкально-сценической обрисовке действующих лиц комедии.
В характеристике Подколесина выделяется еще третий — чувствительный лейтмотив «приятного раздражения». С бесподобным юмором он разрабатывается в сцене, где Кочкарев соблазняет своего приятеля умилительными картинками супружеского блаженства — «И вообрази: ты сидишь на диване чинно и важно, и вдруг! к тебе подсядет бабеночка, хорошенькая такая!»:
Заметим: лейтмотивы в «Женитьбе» — не замкнутые мелодические формулы или звукосимволы, а подвижные тематические ячейки, концентрирующие в себе заряд интонационно-характерной выразительности и обладающие свойством многозначной модификации; они гибко видоизменяются, оттеняя, «комментируя» эмоционально-смысловые перемены и в речи («говоре») и в сценическом поведении персонажей. Лейтмотив «тупого замешательства» мы слышим в диалогах Подколесина и со Степаном, и со свахой Феклой, и с Кочкаревым, но —в разных сценических обстоятельствах и в сочетании с интонационным строем речи — он и сам видоизменяется, модифицируется гфедстает в различных вариантах, соответственно данному моменту (см. клавир, стр. 7, 17, 26 и далее).
Вариантность мотивной работы в развертывании образа — характерная особенность интонационной драматургии Мусоргского, отчетливо проявившаяся, как мы видели, уже в его «народных картинках», вокальных пьесах-сценках. В «Женитьбе» она приобретает исключительное значение, роль ее расширяется именно в связи с остро поставленной экспериментальной задачей музыкально-сценического претворения «житейской прозы». Мусоргский «соревнуется с натурой»; он словно тренируется в мастерстве вариантного интонирования характерных мотивов, воспроизводя переменчивые эмоциональные состояния действующих лиц, выражаемые простым говором и сценическим движением. Приемы и средства выразительности всегда обусловлены конкретностью задания: в одном случае — два-три штриха, вносящих новый оттенок, в другом — неожиданная метаморфоза.
Яркий пример — знаменитый эпизод «медвежьей ажитации» Подколесина, уязвленного ехидным намеком свахи Феклы насчет «седого волоса». Эта маленькая интермедия-гротеск завершает вторую сцену, соединяя ее с третьей. Как ни старалась сваха, расписывая прелести и богатство Агафьи Тихоновны, ей не удалось растормошить апатичного Подколесина; в досаде она бросает ему: «Тебе же хуже! Ведь в голове седой волос уж глядит! Скоро совсем не будешь годиться для супру...».— И вот этой вздорной неприятности достаточно, чтобы вывести из себя Подколесина — он грубо перебивает Феклу, испуганно щупает свои волосы, бежит за зеркалом... Его комичная «медвежья ажитация» гениально воспроизведена в музыке.