Глава IV. Трагедия «Хованщины»
Спор князей ожесточается; оба кичатся своей знатностью и могуществом, оба «лезут в волостители». Вошедший Досифей разнимает их: «Не в раздоре вашем Руси спасенье...». Он взывает к мудрости и смирению «по старине мирской». В речитативах Досифея скорбно и властно звучат интонации его первого монолога («Приспело время... На прю грядем...»). Сцена совета князей принимает иной оборот. Голицын ищет поддержки и сговора, но он противник старины и его страшит мятежный дух раскола. А хвастливый Хованский твердит свое: «оставьте мне стрельцов моих... и я со всею Русью справлюсь». Досифей, отбросив смиренные увещевания, обрушивается ча Голицына и, перебивая его запальчивую речь, грозитмна-родным гневом. И тут в остро возбужденной музыке диалога (Risoluto, b-moll; клавир, стр. 170 и след.) возникают отголоски темы песни-предсказания Марфы (ср. пример 148). Так выразительный штрих интонационной драматургии в момент кульминации музыкально-сценического развития образно подчеркивает обреченность совета князей. Напрасно злорадствует Хованский, видя растерянность раздраженного Голицына. Досифей высмеивает и чванство «тараоуя», неспособного обуздать разгул стрелецкого самовластья («покинули и жен, и домы, ревут и рыщут, аки звери»), Диопут князей обнажил неразрешимые противоречия и злобу взаимного отчуждения.
Издали доносится пение гимна раскольников «По-бедихом, посрамихом...». Проходит шествие черноряс-цев. Досифей в восторженном настроении начинает подпевать им, вызывая гнев Голицына и ободрительные возгласы Хованского. Неожиданно вбегает истерзанная Марфа и, задыхаясь, рассказывает, как по коварному умыслу Голицына ее хотели утопить «на болоте» и как она избежала смерти благодаря подоспевшим петровцам. Взволнованный рассказ Марфы при упоминании о петровцах освещается в оркестре, темой «рассвета» (из вступления к опере). Князья потрясены. Но их ждет еще более тяжелый удар. Является Шакловитый с известием о раскрытии заговора Хованских, «на царство покусившихся», и на тревожный вопрос Досифея: «А что сказал царь Петр?» — отвечает: «Обозвал Хованщиной и велел сыскать...».
На этих словах обрывается в авторской рукописи замечательная финальная «стретта» второго действия. Первоначально Мусоргский хотел ограничиться тут кратким заключением — «картиною на одном грозном аккорде рр, с опущением занавеса». Позднее у него возник иной замысел — закончить действие вокальным квинтетом (Марфа, Голицын, Досифей, Хованский, Шакловитый). Но все это осталось невыполненным; осталась, стало быть, и необходимость заключения. Римский-Корсаков присочинил здесь небольшой симфонический антракт, построенный на певучей теме вступления («Рассвет на Москве-реке»), Иначе решено заключение Шостаковичем. Он завершил действие лаконичной репликой оркестра (одиннадцать тактов) : сразу после слов «Обозвал Хованщиной и велел сыскать» звучат фанфары «петровского» (Преображенского) марша — как символ и предвестие неотвратимых перемен...
Работа над третьим действием затянулась: оно было начато «в канун 1876 года», а закончено 29 мая 1880 года (в Ораниенбауме, на даче Леоновой). Правда, в этот же промежуток времени Мусоргский написал почти полностью обе картины четвертого действия и подготовил пятое. В те же годы, помимо инструментальных пьес и песен, активно сочинялась «Сорочинская ярмарка». И все же нельзя не обратить внимания на необычную медлительность вызревания и складывания драматургической композиции третьего действия «Хованщины» (четыре с половиной года). Оно оказалось, по-видимому, самым трудным. Компактная форма сценического действия непомерно растягивалась сложным сплетением сюжетных линий. Мусоргский упорно добивался ясности и строгой органичности насыщенного развития. И он достиг своей цели, хотя и не избежал некоторых длиннот.
События третьего действия «Хованщины» развертываются в Стрелецкой слободе. Своеобразной интродукцией служит раскольничий хор, проникнутый пафосом мрачной одержимости,— «Посрамихом, пререкохом...» (мы слышали этот хор во втором действии):