Глава III. Выстраданные годы борьбы
Но душевные бури не застилали пред ним горизонтов жизни, тяжкое бремя утрат и житейских невзгод не останавливало движения. Мусоргский был неукротим в смелых творческих порывах. Обладая протеевским даром перевоплощения, он работал одновременно над осуществлением замыслов самых разнохарактерных, казалось, несочетаемых. Так, среди мрачных песен «Без солнца» ожили, блистая совсем иными образами и красками, «Картинки с выставки». В тот же период, как мы знаем, готовилась веселая «Крапивная гора» и уже обдумывалась «Сорочинская ярмарка», и едва закончены были последние песни «Без солнца» (конец августа), как засияло солнце «Хованщины»: 2 сентября записано вступление к народной музыкальной драме — «Рассвет на Москве-реке»...
Вся музыка «Картинок с выставки» вылилась на нотную бумагу быстро — менее чем за двадцать дней (между 2 и 22 июня) большая фортепианная сюита из десяти пьес с интермедиями приняла совершенно законченный вид. Замысел ее возник в начале семьдесят четвертого года, под впечатлением посмертной выставки работ талантливого художника и архитектора Виктора Гартмана, с которым Мусоргский был связан узами сердечной дружбы. Уже весной некоторые «картинки» задуманной сюиты импровизировались композитором. Но замысел в целом окончательно сложился летом, и Мусоргский, оторвавшись от песен «Без солнца», с жаром принялся за новое сочинение. «Гартман кипит, как кипел «Борис»,— писал он в те дни В. Стасову,— звуки и мысль в воздухе повисли, глотаю и объедаюсь, едва успеваю царапать на бумаге. Пишу 4-й № — связки хороши (на «promenade»). Хочу скорее и надежнее сделать. Моя физиономия в интермедах видна. До сих пор считаю удачным». И далее, перечислив характерные названия («курьезную номинацию») уже сочиненных пьес, добавил: «Как хорошо работается». Творческое возбуждение не оставляло Мусоргского, пока он не поставил на последней странице рукописи завершающую дату: 22 июня 1874 года.
Сюита — весьма условное определение своеобразной, полижанровой композиции «Картинок с выставки». В ней все необычно — и замысел, и содержание, и формы его претворения, все проникнуто оригинальностью творческой концепции. Тут в сочетании разнохарактерных пьес-«картинок», из которых каждая живет своей, обособленной жизнью, раскрывается самобытность образного мышления Мусоргского, реальность и необъятность его художнического вйдения мира. Рассказывая о заинтересовавших его «картинках» друга, он одушевляет их музыкою, обогащает новым сюжетным развитием, придает им живость сценического движения, сверкающего неожиданными контрастами.
Нить размышления связует чередующиеся «картинки». Ее начало — в прелюдии, которую Мусоргский назвал Promenade (Прогулка). Широкая тема прелюдии в русском народном духе —
звучит, тонко видоизменяясь, в интерлюдиях («интер-медах»), проникает и в образную ткань музыки некоторых пьес.
Первая картинка — «Гном» — фантастический этюд (es-moll). Фигурка неуклюжего, кривоногого гнома, изображенная Гартманом (эскиз забавной игрушки для щелканья орехов), оживает в музыке, воскрешающей сказочный образ обитателя горных недр. В причудливых контрастах интонаций, ритмов и созвучий мелькает таинственный облик одинокого испуганного гнома. Неведомая сила вытащила его из родных пещер на потеху людям. Он мечется и жалобно стонет, трепещет и злобно ярится... и вдруг, влекомый волшебным порывом, исчезает.
Интерлюдия ведет нас ко второй картинке — «Il vecchio castello» («Старый замок»). Это музыкальное воплощение акварели Гартмана, овеянное романтикой рыцарских времен. Перед старинным замком в вечерней тишине трубадур поет меланхолическую серенаду (gis-moll). Певучая мелодия обрамляется печально-однозвучным «лютневым» аккомпанементом (на выдержанном басе — gis). Вся музыка «Старого замка» проникнута нежной лирической настроенностью.