Глава VI. Рубикон
«Каменный гость» пробил лед отчужденности в отношениях между Даргомыжским и балакиревским кружком. На совместных собраниях установилась атмосфера живой непосредственности и увлечения, так воодушевлявшая Мусоргского. Здесь немалую роль играли сестры Пургольд, приверженные участницы музыкальных вечеров, горячие пропагандистки творчества композиторов «новой русской школы». Они познакомились с Мусоргским на одной из репетиций «Каменного гостя», ранней весной шестьдесят восьмого года. «Личность Мусоргского произвела на нас обеих впечатление,— вспоминала впоследствии Надежда Пургольд.— Да и не мудрено. В ней было столько интересного, своеобразного, талантливого и загадочного. Пение его нас восхитило. Небольшой, но приятный баритон, выразительность, тонкое понимание всех оттенков душевных движений и при этом простота, искренность, ни малейшей утрировки или аффектации — все это действовало обаятельно. Впоследствии я убедилась, как разносторонен был его исполнительский талант: у него одинаково хорошо выходили как лирические и драматические, так комические и юмористические вещи. Кроме того, он был прекрасным пианистом, в его игре был блеск, сила, шик, соединенные с юмором и задором. Такие вещи, как «Раек», «Озорник», «Козел», «Классик» и проч. он пел с неподражаемым юмором. С другой стороны, исполнение партии Ив. Грозного [в «Псковитянке» Римского-Корсакова] и царя Бориса было глубоко и проникновенно драматично».
Надежда Николаевна Пургольд — Римская-Корсакова (1848—1919) училась у А. Герке, затем в консерватории — у Н. Зарембы. Ее незаурядные музыкальные способности раскрылись в общении с А. Даргомыжским и композиторами Могучей кучки. Превосходная пианистка проявляла влечение и к композиции. Написанная ею в 1872 г. оркестровая картина «Заколдованное место» посвящена Мусоргскому.
Старшая ее сестра — Александра Николаевна Пургольд, в замужестве Молас (1844—1929) — занималась пением у Г. Ниссен-Саломан. Настоящую школу вокального артистизма прошла у Даргомыжского и Мусоргского, с которым ее связывали узы искренней дружбы. Ее небольшой голос (меццо) отличался гибкой выразительностью и чистотой интонирования, а исполнение — чуткой эмоциональной отзывчивостью, что так ценил Мусоргский. Она была замечательной исполнительницей его вокальных пьес (в особенности «Детской»), Краткие воспоминания А. Пургольд-Молас напечатаны в сб. Мусоргский, стр. 112—143.
Редкостный по силе выражения исполнительский дар Мусоргского отмечала и старшая сестра Надежды — Александра Пургольд. Обе искренно восхищались его творческим талантом. О характере же Мусоргского сестры судили различно. Младшей он рисовался натурой «загадочной», человеком гордым, остро самолюбивым, насмешливым. Старшая видела в нем воплощение простоты, мягкости и добросердечия...
Появлявшиеся из-под пера Даргомыжского сцены «Каменного гостя» приковывали внимание Мусоргского. Он принимал деятельное участие в их исполнении и обсуждении. Вникал в музыку и драматургию этой необычной оперы, освобождаемой от оперных условностей, и правда характеров, правда их интонационно-сценического воплощения остро волновала его.
Но творческая мысль Мусоргского витала в иной сфере, очень далекой от романтических метаний Дон-Жуана и Лауры. Он был поглощен своею думой, упреждавшей и углублявшей новаторский опыт Даргомыжского— в искусстве, раскрывающем правду русской жизни, русской действительности.
В ту пору написаны были Мусоргским вокальные пьесы «Сиротка» и «Колыбельная Еремушки», «Дитя с няней» (начало цикла маленьких сцен из жизни детей) и «Детская песенка».