Глава V. Диалектика души

На мой взгляд «Иванова Ночь» из новых и на музыканта мыслящего должна производить удовлетворительное впечатление.— Мне досадно, что нас разделяет даль расстояния, ибо хотелось бы посмотреться вместе в новорожденную партитуру.— Положим, что я не стану ее переделывать, с какими недостатками родилась, с такими и жить будет, если будет жить,— но все-таки, вместе, сообща, многое бы с пользою могло уясниться.— Коли исполнят эту картину в концерте, то на столбцах Корша воспоследует деликатная отеческая ругань от Цезаря Модиньке.—

Есть книжка «Чародейство» Хотинского, в ней очень наглядно описан Шабаш ведьм по показаниям подсудимой, обвиненной в ведовстве и сознавшейся в амурных проделках с самим Сатаной перед судом.— Бедная помешанная была сожжена — это произошло в XVI веке.— Из этого описания я настроился складом шабаша».

Интереснейшее письмо Римскому-Корсакову (оно приведено почти целиком) дополняется замечаниями и суждениями, высказанными Мусоргским в письме Никольскому: «С Вами я побеседую о моих ведьмах с другой стороны... Ведьмы — вульгарное название, так сказать, кличка моего произведения — есть в сущности «Иванова ночь на Лысой горе»,— как видите — вещица крещеная.— Насколько меня память не надувает, ведьмы собирались на эту гору (Лысую, не краснейте, у Вас голова, а не гора Лысая), сплетничали, шашничали и поджидали набольшего — Satan. По его приезде, они, т. е. ведьмы, образовали круг около трона, на котором восседал, в виде козлища, набольший, и воспевали ему славу.— Когда сатана достаточно в ярость приходил от ведовской славы, то открывал своим приказом шабаш... Так я и сделал... Форма и характер моего сочинения российски и самобытны.— Тон его горячий и беспорядочный.— В сущности шабаш начинается с появления бесенят, п. ч. поганая слава входила по сказаниям в состав шабаша, но я назвал (в содержании) эпизоды отдельно для большей легкости запечатления музыкальной формы — так как она нова.— Я очень прошу Вас, мой благоприятный Володимер Васильевич, писнуть мне (pas de calembour—s'il vous plait), так ли я понял сюжет своего произведения.—

Мои музыкальные убеждения Вы несколько знаете и не усумнитесь, что для меня важная статья,— верное воспроизведение народной фантазии, в чем бы она ни проявилась — разумеется доступном только музыкальному творчеству,— Вне этой художественной верности, я не признаю сочинение достойным... Иванову Ночь я написал очень скоро, прямо набело в партитуре, писал я ее около 12-ти дней... За Ивановой ночью, ночь не спал и окончил работу как раз в канун Иванова дня,— так и кипело что-то во мне, просто не знал, что со мной творится, т. е. знал, да этого не нужно знать, а то зазнаешься,—

В Шабаше я сделал оркестр разбросанным различными партиями, что будет легко воспринять слушателю, так как колориты духовых и струнных составляют довольно ощутительные контрасты.— Думаю, что характер Шабаша именно таков, т. е. разбросанный в постоянной перекличке, до окончательного переплетения всей ведовской сволочи; так, по крайней мере, Шабаш носился в моем воображении.— Я что-то много болтаю о своей Ночи, но это, полагаю, происходит по той причине, что я вижу в моей греховной шалости самобытное русское произведение, ненавеянное германским глубокомыслием и рутиной, а как Савишна вылившееся на родных полях и вскормленное русским хлебом».

Стоит вчитаться в строки этих удивительных писем, чтобы понять ту тщательную обдуманность замысла сочинения (во всех характерных деталях), которою руководствовался Мусоргский в его осуществлении. Семь раз отмерь, один раз отрежь — было его правилом. Россказни о том, что он сочинял «как попало», не заботясь о композиционной логике формы, доверяясь лишь порывам богатой, но беспорядочной фантазии,— вздорная легенда, выдуманная теми, коим недоступны и непонятны были новаторские чаяния и устремления Мусоргского. В долгих, напряженных, часто мучительных поисках вызревала сила внутренней убежденности («так должно быть»), владевшая им в неудержимых творческих порывах.

← в начало | дальше →