Заключение
«По смерти Мусоргского все оставшиеся рукописи и наброски его были сосредоточены у меня,— вспоминал Римский-Корсаков,— для приведения их в порядок, окончания и приготовления их к изданию... Я взялся, приведя в порядок и докончив все сочинения Мусоргского, какие найду для себя пригодными, передать их фирме Бессель безвозмездно. В течение следующих за тем полутора или двух лет тянулась моя работа над сочинениями покойного друга».
Действительно, роль Римского-Корсакова в популяризации сочинений Мусоргского очень велика. Еще при жизни Модеста Петровича он исполнял в концертах Бесплатной школы и сцену в келье из «Бориса Годунова», вычеркнутую из постановки цензурой, и фрагменты из неоконченной еще «Хованщины» — «Рассвет на Москве-реке», «Песню Марфы» и «Пляски персидок»; а после смерти Мусоргского Римский-Корсаков энергично и самоотверженно взялся за работу над неоконченными произведениями.
Однако столь своеобразное «слышание мира», каким был одарен Мусоргский, нуждалось прежде всего в глубоком, проникновенном понимании. Любая другая композиторская индивидуальность — тем более такая сильная, как у Римского-Корсакова,— не могла воплотить замысел Мусоргского без неминуемого его искажения. Ведь уже во второй половине 70-х годов композиторы несколько расходились в творческих намерениях и эстетических установках; естественно поэтому, редактируя музыку друга, Римский-Корсаков основательно изменил оригинальный музыкальный текст. Он говорил о «Борисе Годунове»: «Знаете, я лично это произведение одновременно и боготворю, и ненавижу... Боготворю за оригинальность, силу, смелость, самобытность и красоту, а ненавижу за недоделанность, гармоническую шероховатость, а местами — полную музыкальную несуразность.
Исправляя Мусоргского согласно классическим нормам голосоведения, Римский-Корсаков убирал весьма колоритно и «вкусно» звучащие параллелизмы; с целью более определенного (однозначного) звучания тональности менял состав аккордовых последовательностей. Стремясь к плавному соединению тональностей, он смягчал тональные контрасты-сопоставления. В инструментовке Римский-Корсаков, исходя, естественно, из собственных эстетических критериев, дал вариант более полного, ровного звучания, более пышной оркестровки; в хоровых партиях увеличил количество голосов. Практически редакция Римского-Корсакова стала самостоятельным и по-своему художественно ценным вариантом оперы Мусоргского. Значение этой работы огромно: послужив сначала популяризации «Бориса Годунова», позже она пробудила интерес к оригинальной редакции.
Если Римский-Корсаков занялся редактированием музыки Мусоргского, то Стасов, страстно защищавший в печати творчество гениального музыканта, видел свой долг в том, чтобы увековечить его память в развернутом биографическом очерке. Собрав от родственников, друзей и знакомых Мусоргского все устные и письменные материалы, он написал замечательную биографию композитора, опубликованную в 1881 году в журнале «Вестник Европы». Перу Стасова принадлежит и статья, вышедшая в 1883 году,— «Перов и Мусоргский», а также в 1883 и 1886 годах — три статьи о «Хованщине»; в них Стасов негодует против отказа от оперы театрального комитета и высоко оценивает любительскую постановку Музыкально-драматического общества в 1886 году.
Однако в 80-е и 90-е годы произведения Мусоргского в России были малоизвестны, оперы ставились иногда лишь на частных сценах; русская музыкальная критика о Мусоргском после его смерти молчала. Гораздо больше интереса к нему проявляли во Франции. Дело в том, что в 1874 году только что изданный клавир «Бориса Годунова» (в авторской редакции) привез из Петербурга в Париж К. Сен-Санс. В 90-е годы во Франции появились первые музыковедческие статьи о Мусоргском. Супругами д'Альгейм — Пьером д'Альгейм и М. А. Олениной-д'Альгейм — были организованы лекции-концерты из произведений Мусоргского. Оленина-д'Альгейм, прекрасная камерная певица, исполняла его вокальные произведения; Пьер д'Альгейм написал книгу о нем. Французские композиторы того времени — А. Брюно, Э. Шоссон, Л. Бурго-Дюкудре, а также писатели, поэты и музыкальные критики Парижа были первыми ценителями музыки Мусоргского за рубежом; исполнения его произведений стали с нетерпением ждать в каждом концертном сезоне.