Глава VI. Новое слово правды
Великая Октябрьская революция открыла эру подлинного возрождения Мусоргского. Творчество композитора, вдохновленное народом и обращенное к нему, стало всенародным достоянием. Мы помним, как восторженно встречала новая массовая аудитория «Бориса» и «Хованщину» в первые, трудные годы революции, когда страна, сбросившая вековой гнет, была еще объята пламенем гражданской войны. В ту пору постановки музыкальных драм Мусоргского, конечно, не блистали сценическим великолепием, но их жизненный смысл был понятен и близок, звучавший в них пафос народной борьбы захватывал, гениальная музыка буквально потрясала публику, состоявшую в основном из рабочих, солдат и матросов, многие из которых впервые соприкоснулись с оперным искусством.
Уже с осени 1918 года, после памятной премьеры «Бориса Годунова» в театре Московского совета рабочих и солдатских депутатов, произведения Мусоргского прочно утверждаются в оперном и концертном репертуаре Москвы, Петрограда и других городов республики (пока еще не в оригинальной, авторской редакции). В 1923—1924 годах началась подготовка к публикации всего рукописного наследства композитора. Открытие подлинного «Бориса», как известно, произвело ошеломляющее впечатление и возбудило жаркие споры. Сама жизнь опрокинула сопротивление «староверов». Выход в свет полного авторского клавира «Бориса» (1928) стал событием, привлекшим внимание мировой музыкальной общественности. 16 февраля 1928 года Ленинградский академический оперный театр (б. Мариинский) осуществил первую постановку народной музыкальной драмы в оригинальной редакции. Этот спектакль, пусть во многом еще несовершенный, обозначил историческую веху. Самобытность творчества Мусоргского вступила в свои авторские права, завоевала признание общественности, и оно неуклонно ширилось — по мере издания и исполнения «Хованщины», «Сорочинской ярмарки», песен, романсов, инструментальных пьес. Вместе с тем восстановление подлинного Мусоргского выдвигало острые, животрепещущие проблемы творческого новаторства и выразительного мастерства перед композиторами, исполнителями, деятелями театра и кино.
Мусоргский вошел в кипучую жизнь молодой советской культуры как ее боевой современник. Оправдались его вещие слова: художник верит в будущее, потому что живет в нем. Своим искусством, воссоздавшим прошедшее в настоящем, он обращается к поколеньям строителей будущего, «как живой с живыми говоря». Из года в год все глубже выявляется созидательная сила его всеобъемлющего реализма, проникнутого духом истинной народности, раскрываются неисчерпаемые выразительные возможности его интонационной драматургии, его мудрого мастерства в музыкально-сценическом воплощении правды человеческих характеров, человеческих страстей. Творчество Мусоргского вооружает передовых музыкантов в борьбе за новое, действенное развитие жизненного реализма нашей современности, в борьбе с модернистским лженоваторством, с халдейской косностью эстетствующего мещанства. Мусоргский активно участвует в бурном процессе становления искусства революционной России. Его вольнолюбивый призыв «Дерзай! вперед к новым берегам!» находит горячий отклик. Заветы Мусоргского, его новаторские идеи органично претворяются в советской музыке, расширяют ее эстетический кругозор, щедро обогащают ее выразительный язык. Они получают живое, глубоко своеобразное развитие в музыкальной драматургии Шостаковича и Прокофьева, чутко воспринимаются Мясковским, Шапориным, Свиридовым, Хачатуряном, Хренниковым, Кабалевским и другими известными композиторами нашей эпохи. Они влекут к смелым творческим дерзаниям талантливую молодежь.
Могучее, широкоохватное воздействие новаторских идей и деяний Мусоргского простирается в самые различные сферы искусства. Многое, очень многое можно рассказать о том, как оно проявляется в художнических исканиях и достижениях современных композиторов, в сложном процессе реформации музыкального театра, в развитии вокального и сценического исполнительства, режиссерского мастерства. Но это уже тема новой книги.
Ограничимся заключением кратким и неоспоримым: никто из мыслящих музыкантов, художников, артистов не прошел и не пройдет мимо великих творческих завоеваний Мусоргского. А для миллионов простых слушателей он остается и навсегда останется вдохновенным певцом жизненной правды, гениальным выразителем свободолюбивых дум и чаяний народа, человеческих борений и страстей.
— Имя гения — миллион, потому что в груди своей носит он страдания, радости, надежды и стремления миллионов,— говорит Белинский.— И вот в чем заключается всеобщность его идей и идеалов: они касаются всех, они всем нужны, они существуют не для избранных, не для того или другого сословия, но для целого народа, а через него и для всего человечества.
Таков гений Мусоргского.