Глава I. В боях за «Бориса»
Приводя с беспристрастностью летописца все эти факты, Римский-Корсаков не упоминает об одной, быть может главной, хоть и не высказанной прямо причине приговора, вынесенного дирекцией императорских театров «Борису Годунову». Не только новизна и необычайность музыки поставили в тупик почтенный комитет дирекции — он был обескуражен идейным содержанием народной драмы, ее ясно выраженным бунтарским характером. Мусоргский предвидел это, когда писал (в ожидании показа оперы): «...меня могут позвать в половине августа или в начале сентября попугать их «Борисом». Не случайно опера — и после капитальной переработки — была вторично (в 1872 г.) забракована комитетом.
Самый выбор пушкинской трагедии в качестве основы для оперы — народной музыкальной драмы — не мог не вызвать настороженности у театрального начальства. Свежо было предание николаевских времен о «неблагонадежности» и «неблагопристойности» этого произведения великого поэта. Известно, что «Борис Годунов», написанный Пушкиным в ссылке (село Михайловское), накануне декабрьского восстания (сочинение окончено в октябре 1825 г.), подвергся «досмотру» высочайшей цензуры, задержавшей издание трагедии на пять лет. Лишь в 1831 году «Борис Годунов» появился в печати, притом со значительными урезками (выброшена была, между прочим, народная сцена «Девичье поле» — перед Новодевичьим монастырем). Критика, за исключением немногих положительных отзывов, отнеслась к «Борису Годунову» холодно, даже враждебно. О сценической постановке не могло быть и речи — безуспешны были попытки показать на театре хотя бы отдельные сцены из «Бориса Годунова». Высочайший запрет тяготел над произведением поэта почти четыре десятилетия!
Сценическая премьера пушкинской трагедии состоялась 17 сентября 1870 года в Мариинском театре — в том самом театре, где ждала своей участи законченная партитура оперы Мусоргского... Спектакль (осуществленный артистами Александринского театра) обставлен был со всей пышностью «императорской сцены», но поставлен убийственно плохо — с чудовищными купюрами и грубыми искажениями пушкинского текста, не говоря уже о слабой игре актеров. Неуспех (в сущности, провал) спектакля пушкинского «Бориса Годунова» усугубил предвзято отрицательное отношение дирекции императорских театров к «Борису Годунову» Мусоргского. Судьбы этих двух произведений тесно сплетались...
Приговор комитета, забраковавшего партитуру «Бориса», не был для Мусоргского полной неожиданностью и не поверг его в уныние. Он остро пережил, но быстро преодолел боль неудачи, сознавая, что за «Бориса» придется вести упорную борьбу, не обещающую легких побед. И именно решимость продолжать борьбу побудила его взяться за переработку своего сочинения.
Друзья и ранее советовали Мусоргскому расширить композицию «Бориса Годунова», замечая, по свидетельству В. Стасова, «что опера его неполна, что многого необходимого в ней недостает и что, как ни велики красоты, уже и теперь существующие в опере, она может казаться подчас неудовлетворительною». Мусоргский не соглашался, имея к тому основания,— он отстаивал сложившуюся концепцию написанного произведения. Впрочем, быть может, и тогда где-то в глубине сознания композитора шевелилась мысль о более полном претворении в опере сюжета пушкинской трагедии — ведь не случайно же еще в период «предварительной редакции» возникли наброски сцены у фонтана! Так или иначе, теперь идея расширенной композиции оперы не только привлекла, но по-настоящему захватила Мусоргского. Ранней весной семьдесят первого года он приступил к ее осуществлению.
Он трудился с тою же горячей увлеченностью, с какою начинал писать оперу. Уже к 10 апреля сложилась в клавире первая картина «польского акта» (Марина и Рангони). «Кончаю картину — иезуит не дал спать две ночи сряду,— писал он В. Стасову,— это хорошо — я это люблю, т. е. люблю когда так сочиняется». Но задача, поставленная Мусоргским, требовала не только сочинения новых картин. Разрасталась драматургия оперы, перестраивался музыкально-сценический план, вносились изменения, дополнения, а также и «укорочения» в ранее написанные картины. Летом Мусоргский капитально переработал второе действие (Царский терем в Кремле), значительно расширив масштабы его сценического очертания и углубив драматизм внутреннего развития.