Глава III. Конец карьеры, начало жизни
Балакиревский кружок возникал на иных началах. Это было вольное товарищество молодых композиторов, объединявшихся для совместной и активной деятельности на широком поприще русской музыки, и обстановка в кружке (если продолжить сравнение) напоминала не салон, а скорее творческую мастерскую, где соответственно складывались и взаимоотношения между членами содружества: руководивший им Балакирев был старшим мастером, Стасов — его ближайшим помощником и советчиком; остальные, т. е. Мусоргский, Кюи, Гуссаковский, а потом и Римский-Корсаков и Бородин, вступая в товарищество, начинали работать в скромной роли подмастерья; каждый должен был проявить свои силы и способности в конкретных творческих заданиях, которые выполнялись под строгой ферулой «старшего мастера» и служили предметом коллективного обсуждения.
Деяние питало мысль, обогащало опыт. Они учились, работая; работали, совершенствуясь. Атмосфера, в которой развертывалась их деятельность, насыщалась кислородом общественной жизни — передовыми идеями, волновавшими лучшие умы русской интеллигенции,— и это способствовало сплочению молодого содружества.
В ту раннюю пору становления кружка занималась творческая юность Мусоргского. Он ревностно принялся за работу и был упоен ею. Изучение великих образцов искусства пробудило стихийную силу таланта, дремавшую в беззаботной повседневности его светского бытия. Он испытывал, и все острее, потребность сочинять; поощряемый Балакиревым, брался за многое, но далеко не все задуманное и предпринятое умел довести до конца,— его развитие шло неровно, порывисто, однако с заметно нарастающей интенсивностью. Две фортепианные пьесы (полька «Подпрапорщик» и «Воспоминание детства») да лирическая песня «Где ты, звездочка?» — вот, собственно, все, что имелось в портфеле готовых произведений Мусоргского к осени 1857 года (начало занятий у Балакирева).
Через каких-нибудь шесть-семь месяцев картина разительно меняется. Мусоргский охвачен творческим возбуждением. В голове теснятся замыслы разнохарактерных сочинений — фортепианных, вокальных, оркестровых. С усердием берется он за одно, но порой тут же, в процессе работы, загорается другим. Первое уже забыто, а второе остается незавершенным, ибо неожиданно возникает третье, написанное быстро, иногда в один присест.
Восстановить полностью все его ранние опыты, к сожалению, невозможно — иные утрачены навсегда, и мы знаем о них (далеко не о всех) лишь постольку, поскольку они упоминаются в переписке Мусоргского с друзьями. Вот сочинения, над которыми он работал в 1858 году:
Соната Es-dur — для фортепиано (сохранились только три темы, приведенные в письме к Балакиреву 13 августа 1858 г.)
Соната fis-moll — для фортепиано (не сохранилась)
Веселый час. Застольная песнь. Слова А. Кольцова (включена Мусоргским в сборник «Юные годы»)
Отчего, скажи, душа девица. Песня-романс («Юные годы»)
Meities Herzens Sehnsucht (Желание сердца). Романс на слова немецкого стихотворения. Сочинен 6 сентября 1858 г.
Где ты, звездочка? — «Моя песенка, переложенная на оркестр мною же (первый опыт инструментовки).— Начал 3 июня в 1 час пополуночи. Кончил 4 июня в 6 часов пополудни. 1858 год. М. Мусоргский»
Скерцо B-dur — для симфонического оркестра. Окончено 19 ноября 1858 года (партитура отредактирована Балакиревым). Исполнено 11 января 1860 года в концерте РМО под управлением А. Рубинштейна
Скерцо cis-moll — для фортепиано. Сочинено 25 ноября 1858 года Царь Эдип — Музыка к трагедии Софокла. Интродукция (не сохранилась)
Персидский хор из оперы Глинки «Руслан и Людмила». Переложение для фортепиано в четыре руки (23—27 мая 1858 г.)
Ночь в Мадриде. Вторая испанская увертюра Глинки. Переложение для фортепиано в четыре руки (28 октября — 11 ноября 1858 г.)