Глава II. Гвардейский подпрапорщик
Вот что писал о нравах этой «жеребячьей академии» — Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров — один из ее воспитанников (в шестидесятые годы) Н. Компанейский, позднее сблизившийся с Мусоргским: «Гг. корнеты считали унизительным для себя заниматься подготовкою уроков. Мнение это разделял и директор школы, генерал Сутгоф, а потому учителям школы, во избежание столкновения с графчиками и князьками, ничего более не оставалось, как признать, что между гг. корнетами и наукою угодно было директору поставить такой барьер, через который их лошадке не в мочь перепрыгнуть. Все мечты гг. корнетов были сосредоточены на величии и чести гвардейского мундира. Высшая похвала в школе была «настоящий корнет», юнкера называли любимого всеми священника Крупского — корнетом Крупским. Свободное от фронтовых занятий время юнкера посвящали танцам, амурам и пьянству...». Сии забавы и увеселения считались верным средством против вольнодумства, а потому вполне допускались начальством, следившим лишь за соблюдением внешних приличий.
Нетрудно себе представить, сколь пагубно должно было быть влияние всей этой среды на совсем еще юного Модеста. Оно проявилось, конечно, не сразу. Поначалу все как будто шло ладно.
Мусоргский резко выделялся в общей массе «господ корнетов» — и своим недюжинным музыкальным дарованием и серьезным интересом к наукам. По воспоминаниям старшего брата Филарета, Модест учился в школе «очень хорошо, был постоянно в первом десятке учеников, с товарищами был очень близок со многими и был ими любим. Ходил к родителям своих товарищей, как, напр., Евреиновы, Кругликовы, Смельские». В первые два года «юнкерства» (до 1854 г.) успешно продолжались и его занятия с Герке (по субботам). В свободные часы он, в отличие от многих сверстников, музицировал либо читал, увлекаясь художественной литературой и историей».
Заметки Филарета Петровича Мусоргского о Своем брате Модесте были составлены по просьбе В. Стасова и частично использованы последним в известной биографии композитора («Вестник Европы», 1881). Приведем здесь полностью эти Заметки Ф. Мусоргского — любопытнейший документ (на который нам придется еще не раз ссылаться):
«1. У Герке [Мусоргский] продолжал брать уроки, находясь в Юнкерской Школе до 1854 года, но последние два года, т. е. 1852 я 1853, брал уроки один раз в неделю по Субботам.
2. Находясь в Школе, играл много, постоянно присутствовал при уроках музыки, даваемых Герке дочери Сутгофа, Директора Ю. Шк. Часто играл у Директора Школы, но сочинений писанных (кроме польки Porte-enseigne) в то время не было.
3. Учился в Юнк. Школе очень хорошо, был постоянно в первом десятке учеников, с товарищами был очень близок со многими и был ими любим. Ходил к родителям своих товарищей, как, напр Евреиновы, Кругликовы, Смельские.
4. Читал много исторического, читал также с увлечением немецких философов, занимался переводом Лафатвра, но куда девался этот перевод, не знаю.
5. Насколько я помню, то познакомился Модест с Даргомыжским через Опочинина Влад. Петровича, кажется в 60-м году, а через Даргомыжского с Шиловскими, у Шиловских бывал очень часто, в деревне Шиловских в Подмосковном селе Глебове гостил два лета 60 и 61 годов.
6. Через кого познакомился с графом Ф. П. Толстым, не помню, чуть ли не через певицу Грюнберг или через Влад. Петровича Опочинина, это было в 59-м или 60-м году.
7. В отроческих и юношеских годах и уже в зрелом возрасте всегда относился ко всему народному и крестьянскому с особенною любовью, считал русского мужика за настоящего человека (в этом он горько ошибался), вследствие чего и потерпел убытки и нужду в материальном отношении, эта-то любовь к пейзанам и понудила его поступить на службу в 1863 году в Инженерный Департамент, а в 1868 году при сокращении там штатов поступил в Лесной Д-т М-ва Госуд. Имущ.
8. 1858, 59, 60, 61, 62, 63 года жил в семействе, до 62 года с матерью и мною, а в 62 и 63 году со мною и с моей женою, в 64 и в 65 жил в артели с Левашовым, Логиновым и Лобковским, и за то время занимался переводами знаменитых уголовных процессов французских и немецких. В 65 году осенью сильно захворал, подготовлялась ужасная болезнь (delirium tremens), вследствие чего жена моя извлекла Модеста из артели и перетащила (сначала это было против его желания) брата к нам в семью, и жил он в нашей семье в 65, 66, 67 и часть 68 года, пока мы не выехали совсем из Петербурга, вот после 68 года где и как жил Модест, я верных сведений дать не могу.
Вообще музыкальные сочинения более серьезные Модест начал писать в то время, когда поучился у Балакирева, Герке давал ему уроки только фортепьянной игры и более ничего, никаких музыкальных правил Герке Модесту не преподавал, и первая полька сочинена Модестом, не знавшим еще никаких правил». ПиД, стр. 31—32.
← в начало | дальше →
