Знаменательные встречи
Однако не таков был Стасов, чтобы ограничить свой мир стенами кабинета. Это была натура кипучая, деятельная. Его постоянно влекло в самую гущу жизни, туда, где происходила борьба, где сталкивались мнения. К тому же у Стасова была еще одна удивительная особенность, которая помогла ему стать со временем не только пропагандистом искусства среди самых широких кругов читателей, слушателей, зрителей, но и ближайшим другом и помощником многих композиторов и художников. Он был наделен каким-то удивительным чутьем, позволявшим безошибочно угадывать таланты начинающих, еще никому не известных художников. Раз почувствовав в ком-либо талант, он с жаром и увлечением брался его пестовать. Он всегда был полон творческих замыслов, которые щедро раздавал своим друзьям-художникам. А так как он умел верно почувствовать и уловить особенности творческих наклонностей каждого из них, он каждому находил наиболее подходящие именно для него темы и сюжеты. Мало того. В его воображении сразу же рождались характерные детали нового произведения, колоритные штрихи и повороты. Он готов был забросать своего подопечного литературными, музыкальными и историческими материалами, которые могли бы пригодиться при сочинении; по ходу работы сам увлекался не меньше автора, советовал, критиковал, подбадривал, воодушевлял. Так осуществлял он принцип, положенный им в основу своей жизни: «Быть полезным другим, коли сам не рожден художником».
Первым из музыкантов, испытавшим на себе благотворное влияние близости Стасова, был Балакирев.
Несмотря на значительную разницу в возрасте (Стасов был старше на 13 лет), их связывала самая тесная, по-юношески чистая и восторженная дружба. Не проходило и дня, чтобы они не общались; если не могли встретиться лично, писали друг другу длинные письма, в которых делились своими думами, впечатлениями об услышанном или прочитанном, продолжали прерванные споры. Стасов верил в талант Балакирева, видел в нем художника, способного после смерти Глинки подхватить и нести вперед знамя русской музыки. Возлагая на Балакирева большие надежды, он постоянно будоражил творческую мысль своего друга, предлагал ему темы для сочинения. Но главное — Стасов оказывал глубокое воздействие на общий образ мыслей Балакирева.
Как мыслитель Стасов сформировался иод влиянием работ революционных демократов. «Все молодое русское поколение воспитано Белинским», — любил говорить он, ссылаясь на известные слова Чернышевского. И он был одним из типичнейших представителей этого нового поколения. Сразу и безоговорочно примкнул он к взглядам Чернышевского, защитившего в 1855 году свою знаменитую диссертацию. В этой диссертации автор объявил войну идеалистическим представлениям об искусстве как о возвышающем обмане, призванном украсить нашу бедную жизнь. Прекрасное, заявлял Чернышевский, — это сама жизнь. Она одна, во всей своей истинности, без прикрас, должна быть предметом воспроизведения в искусстве. Искусство должно помогать людям правильно понимать жизнь, оно должно выносить приговор уродливым явлениям действительности, изобличать зло и несправедливость.
Это была новая, революционная точка зрения. Она позволяла рассматривать искусство как средство активной общественной борьбы. В условиях того времени она означала обращенный к художникам призыв бороться против крепостничества и всех порожденных им отрицательных явлений общественной жизни за высокие идеалы человечности, народности, свободы. Недаром против Чернышевского ополчились все те, кто страшился смелого натиска революционной мысли.
Стасову особенно близка была мысль об искусстве, правдиво показывающем народ, глубоким по содержанию, пробуждающем в людях высокие помыслы и чувства, клеймящем общественное зло.
Как-то само собой получилось, что у Балакирева начали регулярно, еженедельно, сходиться все вместе: Стасов, Кюи, Мусоргский, Гуссаковский. Влияние Стасова стало распространяться на всех членов этой немногочисленной, но дружной компании. Здесь все были молоды, талантливы, горели жаждой творчества. Каждый из музыкантов приносил на общий суд вновь написанные сочинения, которые тотчас же исполнялись и подвергались коллективной критике. Постоянными исполнителями на рояле были Балакирев и Мусоргский. К тому же Мусоргский, обладавший приятным баритоном, необычайно выразительно пел вокальные произведения.
Теперь, при общих встречах, споры на музыкальные, литературные и всякие другие темы стали еще более жаркими и увлекательными. Нередко расходились за полночь, часто разговоры продолжались на улице.